Рубин Карашэхра - Страница 93

— Это платье его матери, — сказал Мёдвик тихонько.

Хул презрительно скривилась, а потом рассмеялась:

— А разве у него была мать?

Мальчишка нахмурился еще больше. Похоже, хотел сказать что-то резкое, но в это время с кровати послышался приглушенный стон, и Мёдвик бросился к своему господину. Хул тоже подошла, взглянула. Эмил медленно выходил из оцепенения, в котором пролежал целые сутки. Его глаза подрагивали под закрытыми веками, по горлу тоже пробегала быстрая дрожь, как будто он хотел вздохнуть и не мог. Мёдвик быстренько подсунул ему под нос маленький флакончик, зашептал что-то. Эмил наконец-то вздохнул, дернулся всем телом и открыл глаза. Черные, пустые… Хул поежилась, когда заглянула в них. А он вдруг опустил веки, прижал ладонь ко лбу, застонал глухо.

— Что? — спросила Хул.

— Голова болит, — пробормотал он.

— Хочешь, я полечу?

— Нет.

Эмил приподнялся с помощью мальчишки, взял из его рук стакан с каким-то отваром, выпил и снова упал на подушки. Когда он второй раз открыл глаза, взгляд его был прежним. Насмешливым, внимательным и, что самое главное, осмысленным.

— Зачем ты так мучаешь себя? — спросила Хул. — Тебе ведь это вредно?

— Я не демон, — ответил он раздраженно. — Мне приходится вводить себя в такое состояние, чтобы мой разум почувствовал себя свободным от человеческого тела. А некоторые, получив силу от рождения, даже не почешутся, чтобы использовать ее.

Хул сердито поджала губы. «Некоторые» — это, надо полагать, она?

— Ладно, ты что-нибудь узнал?

— Узнал.

Эмил улыбнулся Мёдвику, погладил его по румяной щеке:

— Спасибо, малыш. Мне уже лучше. Ты можешь пойти погулять.

Мальчишка послушно кивнул, собрал свои коробочки с пузырьками и вышел. Эмил снова откинулся на спину и сказал:

— Хул, одна просьба. Сними это платье и положи туда, откуда взяла.

— А что, оно мне не идет? — Кошка повела соблазнительными обнаженными плечами, но Эмил зло сощурился и повторил:

— Я сказал, сними его.

Хул еще раз обворожительно улыбнулась и решила проигнорировать слова колдуна, который явно продолжал оставаться не в себе.

— Сними это платье, — медленно, по слогам произнес Эмил.

Пришлось снимать. Этот негодяй снова улегся в постель и закрыл глаза, — всем своим видом демонстрируя, что не скажет ни слова до тех пор, пока она не выполнит его приказ.

Хул мстительно фыркнула, содрала с себя белый наряд, не заботясь о сохранности тонких кружев, запихала его в сундук и пожелала, чтобы моль поскорее сожрала это барахло. Потом натянула собственное платье, алое, из тонко выделанной кожи, на золотой шнуровке, покрасовалась перед зеркалом, немного подтемнила волосы и вернулась к Эмилу.

Он сидел на постели и пил вино прямо из кувшина, не очень-то заботясь о том, что оно переливается через край, тонкой струйкой стекая на его безволосую грудь. Увидев Хул, он опустил кувшин, перевел дыхание и заявил:

— Хорошо. Так, по крайней мере, ты похожа на себя.

Хул недовольно скривилась от этого сомнительного комплимента и села в кресло, вежливо дожидаясь, пока он напьется. «Если он сейчас соберется еще и ужинать, я взвою!» — подумала Хул. Но Эмил больше не стал мучить любопытную кошку. Он поставил пустой кувшин на столик, утерся полотенцем, довольно вздохнул и сказал:

— В Храм Огня ты пойдешь одна.

Хорошенькие новости! Одна! Нет, конечно, он уже говорил об этом раньше, но Хул надеялась, что все как-нибудь решится и ей не придется пробираться через все Южные земли в одиночку. Она капризно надула губки:

— И как же это я пойду туда совсем одна?

— Хватит валять дурака! — сердито сказал Эмил. — Ты демон, а не хрупкая великосветская барышня… Я буду поддерживать с тобой мысленную связь. И помогу тебе, если понадобится моя помощь.

— Ладно, — Хул тоже стала серьезной. — Как попасть в Храм?

— Я дам тебе Ключ от ворот.

— Ты достал Ключ?!

— Да, — ответил он нехотя. — Достал.

Хул растерянно посмотрела на своего человеческого любовника, потеребила золотой шнурок на платье и спросила:

— Значит, можно уже идти?

И сама же ответила на свой вопрос. «А что меня удерживает? Я свободна. Уж лучше прогуляться по Южным землям, чем сидеть в убогой норе над рекой лавы и жалеть себя. Я — кошка, а кошки живучи, хитры и коварны».

— Я пойду, — сказала она, поднимаясь из кресла. — Только мне нужно взять с собой кое-что в дорогу.

— Подожди, — Эмил протянул руку, подзывая ее к себе. — Иди сюда.

Она подошла, послушно опустилась на колени у кровати, удивляясь — неужели он хочет поцеловать ее на прощанье? Это было бы совсем по-человечески. Романтично. Но, как оказалось, полудемон не хотел целоваться. Он положил ладонь ей на затылок и заставил смотреть себе в глаза. «Хочет установить мысленную связь», — догадалась Хул. Сначала не было никаких новых ощущений, потом висок как будто укололи острой булавкой. Тонкая раскаленная спица пронзила насквозь ее лоб. Хул громко засопела от боли и увидела, что Эмил тоже болезненно морщится. Потом стало легче, и она услышала знакомый, чуть хрипловатый голос прямо у себя в голове.

— Хул… слышишь?

— Да, — ответила она вслух и тут же повторила мысленно: «Слышу».

Эмил довольно улыбнулся и снова завалился на постель.

— Теперь иди.

Кажется, целовать ее он действительно не собирался.

— Ты не дашь мне карту Южных земель?

— А ты умеешь читать карты? — ехидно осведомился Эмил.

Разгневанная, Хул вскочила, одергивая платье, и зашипела от злости: